В начале хрущёвской оттепели будущее Москвы представлялось продолжением романтических мечтаний 1920-х: большие парки, университеты, стадионы. Но уже в 1960-е в описание города-мечты ворвался механицизм: фабрики-кухни, магазины-автоматы, бетонные дома-конструкторы. Человек там становился придатком города-механизма.
Как представляли себе будущее Москвы в 1920-30-е годы: «Почти полный снос исторического центра; проспекты шириной 120 метров; рабочие, живущие прямо в цехах; город, вытянутый в сторону Ленинграда на 120 км; город-университет в Хамовниках; аэро-экспрессы Москва – Лондон – Нью-Йорк и Москва – Сан-Франциско».
Вторая Мировая война на время прекратила мечтания урбанологов – не до жиру, восстановить бы порушенное. Но уже в середине 1950-х, в самом начале хрущёвской оттепели, вновь появляется множество фантазий на эту тему. Фонтанируют идеями все, кто только могут: студенты, учёные, рабочие в письмах в газету.
И вновь, как и в 1920-е, в футурологию возвращается романтизм: город для человека, а не человек для города. ( Collapse )
Хорошая реклама, как известно, двигатель торговли. А иногда она не только продает, но и сама становится искусством. И тогда клиент уж точно «обречен» на то, чтобы совершить покупку.
Часами наблюдая за балеринами, прачками, прислугой, завсегдатаями кафешантанов, Эдгар Дега искал пульс жизни. А затем используя свой новаторский склад ума и настойчивость перфекциониста, он искал способы передачи впечатлений. Это был импрессионизм в полном смысле, хотя сам художник и был во многом не согласен с теми, кто так или иначе причислял себя к этому направлению. Вихрь кружения, прозрачность текстур, динамика и мимолетность - Дега пришлось серьезно постараться, чтобы заворожить зрителя кажущейся легкостью.
Эдгар Дега. Голубые танцовщицы. 1897 Бумага, пастель. 65 × 65 см Музей искусств им. А. С. Пушкина, Москва, Россия. Викисклад Кликабельно - 2124px × 2073px ( Collapse )
22 января 1878 года перед представителями киевского самоуправления распахнулись двери городской Думы. Это новое строение на долгие годы стало символом власти в городе. Сюда стремились попасть самые влиятельные и амбициозные киевляне. Статус думского гласного (депутата) не только давал общественный престиж, но и сулил материальные выгоды. Оставалось лишь заручиться симпатиями жителей города. Избирательные баталии сто лет назад в старом Киеве были не менее острыми и скандальными чем сегодня.
